Искупление

12

Загробный мир встретил нас пронизывающим до костей ледяным ветром, свистящим меж высоких колонн, которые неподвижными гигантами устремились под своды чёрного потолка. Мертвенный белый свет вырисовывал из мрака потухшие золотые жаровни и обломки некогда изящной мебели, а в воздухе витал запах смерти. У него свой особенный аромат, который ни с чем не спутаешь. Лёгкий и практически неприметный, он глубоко проникал в лёгкие и заставлял меня каждый раз морщиться от воспоминаний о войне и стычках, в которых мне довелось участвовать.

Я поёжилась и оглянулась. Кроме Яфеу, также осматривающегося по сторонам, в огромном тёмном зале никого не было. Мы оказались возле каменного алтаря, на который из круглого отверстия в потолке падал свет. На гладкой серой поверхности жертвенника лежал камень, похожий на изумруд. Я невольно наклонилась и протянула руку, но он ослепительно блеснул и превратился в пыль, быстро разлетевшуюся по ветру.

Мертвенный свет был таким тусклым, что казалось, будто мы очутились в мире иллюзий и видим лишь то, что дозволено. А чернильная темнота, сгущающаяся вокруг и выступающая из-за белоснежных колонн, невольно заставляла сердце биться быстрее. Под ногами захрустели песчинки, ветер засвистел ещё громче. К его заунывной песне добавился неприятный скрежет цепей, на которых висели жаровни. Яфеу встал передо мной, навострил уши и уставился в непроглядную темноту, выпрямив хвост, похожий на пушистую палку.

— Мы не живых ожидали увидеть, — недовольно пробурчал чей-то голос во мраке.

От неожиданности я вздрогнула и мигом обнажила хопеш, а Яфеу припал на передние лапы и оскалился.

— У этих живых скипетр, — ответил другой голос. Он был спокойным и через чур слащавым на мой взгляд. — Так что наша цель почти достигнута.

— Так поди и забери, — недовольно огрызнулся первый собеседник.

Я схватила левой рукой рукоятку скипетра, который успела спрятать за поясом, и безуспешно вглядывалась в темноту, пытаясь разглядеть в ней хотя бы размытые силуэты говорящих. Но царивший вокруг мрак как будто специально скрыл собеседников под своим покрывалом. Я не могла даже с уверенностью определить, откуда раздаются голоса.

— Не можешь увидеть нас, смертная? — ехидно спросил владелец первого голоса, сочившийся ядом и неприязнью.

— Громк, перестань. Невежливо так разговаривать с гостями, — в голосе второго собеседника появилось ещё больше приторной слащавости, отчего я повела ушами и невольно передёрнула плечами.

В следующее мгновение нам на встречу вышли две души. Я вовсе не забыла, что мы с Яфеу находимся в загробном мире. Однако почему-то совершенно не ожидала увидеть тех, для кого он был предназначен. Перед нами появились гном с злыми маленькими глазками и длинной бородой и оборотень в богато украшенных одеяниях, который мне подозрительно напоминал почившего наместника, с гробницы которого началось наше приключение.

На вид души практически ничем не отличались от нас с Яфеу. Они не парили над полом, не вытягивали руки вперёд и не были белёсыми и полупрозрачными, какими описывали их учёные в многочисленных трактатах о загробном мире. Если не учитывать ауру пробирающего до костей холода, некоторую бледность кожи и блеклые неживые глаза, то души вполне походили на живых.

— Мы не так договаривались, — продолжил гном, облачённый в тёмные латные доспехи.

— Как вы здесь оказались, смертные? — вопросил наместник, горделиво выпрямив спину. Его глаза немного расширились, когда изучающий взгляд упал на рукоять скипетра, которую я до сих пор сжимала в руке.

«Спрятать скипетр от мёртвых не удастся», — кисло подумала я и окинула незнакомцев ещё одним беглым взглядом. Повторное изучение представителей Дуата не вызвало ни толики доверия к ним. Злой взгляд гнома, который явно старался прожечь во мне дыру, стал причиной, вынудившей меня крепче сжать рукоять хопеша и выставить его вперёд.

— Я бы тоже хотела узнать, почему мы оказались здесь, — спокойно ответила я, не желая дать понять гостям, что совершенно не рада знакомству с ними.

— А где вы хотели оказаться? — продолжил наместник, сделав шаг вперёд. Я поудобнее перехватила рукоятку хопеша, а Яфеу вздыбил шерсть на холке и предупреждающе зарычал.

— Я бы предпочла остаться в мире живых. Там теплее и светлее.

— У меня нет времени на эти игры, — внезапно злым голосом промолвил наместник. В мгновение ока его лицо стало пепельно-серым, совсем как в иллюстрациях в научных томах, глаза впали и превратились в две зияющие чернотой пропасти, кожа сморщилась, а из открытого рта со сгнившими зубами резко запахло гнилью.

Я взмахнула хопешем, прочертив в воздухе серебряную полосу, но наместник не остановился. Он резко взмыл в воздух и устремился ко мне, выставив вперёд иссушенные когтистые руки.

Яфеу громко зарычал и бросился на обезумевшую душу. В глазах друга появился незнакомый мне блеск, он высоко подпрыгнул в воздух и хотел схватить наместника за руку, но промахнулся. В последний момент усопший властитель Анубиссара вильнул в сторону, приземлился на холодный мраморный пол и принял прежний облик практически обыкновенного оборотня. Только в его глазах теперь отчётливо читался ужас. Даже злобный гном сделал несколько шагов назад, хоть и продолжил прожигать нас ненавидящим взглядом.

— Я больше не буду трогать твою подругу, — почтительно произнёс наместник, но я засомневалась в искренности его слов и намерений. Страх заставлил его отступить на время, но вряд ли сдержит надолго.

Я никогда не была сильна в магии и не понимала, как работают заклинания, хотя Авилина некоторое время пыталась обучить меня азам волшебного искусства. Но я точно была уверена, что рассыпавшийся изумруд как-то причастен к происходящему, а две внезапно появившиеся души чего-то ждали. Что за ритуал проводили наги?

— Я всего лишь хотел посмотреть твои воспоминания, — промолвил наместник елейным голосом, от которого по моим рукам пробежали мурашки.

— Не надо лезть мне в голову против моего на то желания, — жёстко ответила я, продолжая держать на вытянутой руке хопеш. Даже если клинок не поможет мне против душ, с ним я чувствовала себя несколько увереннее. К тому же меня крайне настораживал взгляд, которым Громк смотрел на скипетр Осириса. Я была уверена в том, что гном едва сдерживает желание кинуться ко мне и выхватить реликвию.

Гном с наместником опешили от моего тона и слов. Будь мы в Анубиссаре наместник немедленно приказал схватить меня и как следует выпороть на центральной площади.

— Быть может, нам не стоит стоять посреди такого тёмного и неуютного места? — вопросил наместник и, не дожидаясь ответа, махнул рукой. Величественной походкой он направился к высокой арке, брезжившей в дали тусклым светом. Громк окинул скипетр ещё одним взглядом и неохотно последовал за наместником.

Я переглянулась с Яфеу, во взгляде которого открыто читалось недоверие. Чёрная шерсть на холке вздыбилась, и друг всем своим видом показывал, что не хочет следовать за подозрительными личностями.

Внезапно я вспомнила про браслет, который дала мне Меритсегер. Но узкого ободка не оказалось на левой руке. Я внимательно огляделась по сторонам, но не увидела подарок богини. И я не слышала шум его падения, когда мы оказались в Дуате.

— У нас пока что нет выбора, — одними губами прошептала я другу.

«Не будем же мы стоять здесь вечно. Мы не знаем, ни где оказались, ни как добраться до дворца Осириса».

Яфеу недовольно фыркнул, но согласно пошёл рядом, изучая идущих впереди проводников недоверчивым взглядом.

***

Согласно учениям жрецов, Дуат делится на двенадцать частей, сквозь которые, подобно змее, течёт подземный Нил. Но проплыть по нему на лодке и издалека полюбоваться местными пейзажами получится не у каждого. Реку пересекают двенадцать врат, охраняемые ужасными демонами, не знающими сна и усталости. Незаметно пройти и укрыться от взора их пылающих глаз ещё никому не удавалось. Даже бог солнца Ра, каждую ночь проплывающий по Нилу, должен читать заклинания, с помощью которых можно миновать демонов. Как и любой смертный, который хочет добраться до дворца Осириса. Поэтому с самого детства мы учим заклинания, которые помогают пройти сквозь врата. Я запомнила каждую строчку, а Яфеу пренебрежительно относился к жрецам и богам, и предпочитал сбегать с уроков из храма. Но друга всегда неизменно ловили, и он получал заслуженный подзатыльник.

В конце пути, там, где Нил покидает Дуат и возвращается в мир живых, распростёрся дворец Осириса, где каждую душу ждёт справедливый суд. Праведники и благочестивые жители после него отправляются на Поля Блаженства. Там они находят покой и беззаботное существование. Грешники же отправляются в Огненную Пустыню — бесплодное место, полное пламени и ядовитых тварей, которые мучают души.

Каждую ночь по подземному Нилу плывёт на своей лодке бог солнца Ра. И каждую ночь он сражается с Апопом — огромным червём, испокон времён желающим разрушить мир.

Это всё, что я знала о Дуате. Что в нём ещё сокрыто и зачем нужны ещё десять частей, не знал никто из живых. Даже самые просветлённые учёные бились над этой загадкой уже не одно столетие и могли толковать об этом ночи напролёт. Как по мне, не самое плодотворное занятие. Тем не менее, учёные пользуются уважением в народе, который, впрочем, не особо понимает, что эти самые учёные делают и что значит выражение «познавать тайны вселенной».

Мы с Яфеу оказались в огромном храме, к которому тянулась широкая полуразрушенная лестница. Некогда белые стены постройки покрылись толстым слоем земли и грязи, непонятными вмятинами и царапинами и выглядели сейчас крайне непривлекательно.

Храм стоял на небольшом холме, а вокруг него раскинулась долина, края которой утопали в клубящемся тумане. Из его волн острыми иглами вонзались в чернильное небо горы. Перед нашим взором то тут, то там виднелись разрушенные, наполовину ушедшие в землю дома с обвалившимися крышами и выбитыми из петель дверями. Мертвенно-белый свет, проникающий в храм сквозь потолок, исходил от безжизненной луны, медленно плывущей по небу. В мире живых её свет мне всегда нравился, дарил ощущение покоя и некоторой загадочности ночи, здесь же он пробуждал неприятное чувство, прочно воцарившееся в груди.

Самым удивительным для меня из всего увиденного оказались странные лужи голубоватого цвета, от которых в воздух поднимались завихрения лёгкой дымки. От их гладкой поверхности отражались лунные лучи, создавая впечатление, будто кто-то разбросал осколки стекла по земле.

— Не самое приятное, но самое безопасное место во всём Дуате! — через чур бодрым тоном заявил наместник, внимательно наблюдающий за нашей с Яфеу реакцией на раскинувшийся пейзаж.

— Но не отходите от нас далеко, — злобно проворчал Громк, — Это место не такое заброшенное, каким кажется.

Во взгляде гнома я увидела странный блеск. Наместник шикнул на него и бодрым шагом направился по едва приметной дорожке, некогда вымощенной камнем. Сердце тревожно кольнуло в груди, и я вновь осмотрела долину, думая над тем, куда можно побежать и как отвлечь внимание двух душ от наших скромных персон.

— А кого вы ждали в храме? — спросила я, чтобы развеять гнетущее молчание и не выдать собственные подозрения.

— Не твоего ума дело, девка, — огрызнулся Громк, вновь алчно посмотрев на скипетр.

— Мы ведём праведную войну против богов, — слишком торжественным голосом ответил наместник, придавший значительный и серьёзный вид своему лицу.

— Праведную войну против богов? — переспросила я, не смея поверить собственным ушам. Стало совершенно очевидно, что нам с Яфеу нужно избавиться от компании новых знакомых. Но для начала хотелось выведать у наместника хотя бы крохи информации, чтобы точно знать, зачем заговорщикам потребовался скипетр Осириса.

— Ты никогда не задумывалась о том, почему наша жизнь подчиняется жёстким правилам существ, которые про наше существование даже знать не хотят? И являют свой лик на наши мольбы только тогда, когда сами того захотят? — вкрадчивым голосом спросил у меня наместник, решивший раскрыть часть карт. Он остановился и шагнул ко мне, но остановился, услышав рык Яфеу.

Я ничего не ответила и наместник, очевидно воспринявший моё молчание за добрый знак, продолжил:

— Мы с рождения и даже после смерти подчиняемся строгим правилам и жестоко расплачиваемся за их нарушение. Наше общество разделено на сословия, мы определяем, чья кровь благородного происхождения, а чья — нет. Грешники мучаются от нестерпимого жара и пыток демонов, а праведники отдыхают в райских кущах. И так в течение многих лет до получения права на следующее перерождение. Кто дал богам такую власть? Почему они должны решать, кто прав, а кто виноват?

Признаться честно, на какого-нибудь бедняка, который никогда не ел ничего кроме зачерствелой горбушки хлеба, или обыкновенного недалёкого оборотня речь наместника наверняка произвела бы впечатление. Но я не думаю, что у кого-то из смертных хватит непредвзятости во взглядах и умозаключениях, чтобы судить других так, как это делают боги. Они установили порядок в нашем мире и заботятся о нём.

Говорил наместник очень вкрадчивым и приторно-сахарным голосом, отчего мне стало ещё противнее его слушать. Не только потому, что я старалась следовать заветам богов. Во всяком случае, большей части из них. Такие, как наместник, не заботятся об общем благе, только о своём. При жизни у него были власть и положение в обществе, а что получил он в Дуате? Наверняка затеял всё это потому, что попал в Огненную Пустыню или другое мало приятное для времяпровождения место.

— И за что же вы боретесь? — спросила я, постаравшись скрыть отвращение.

— За свободу, — наместник улыбнулся и развёл руками так, как будто его ответ был самим собой разумеющимся. Но за внешним лоском и доброжелательностью я отчётливо видела алчность и жажду власти.

— И что же будет после свержения богов? Раздадите землю рабам?

— Мы назначим новые справедливые порядки, — ответил наместник, улыбка которого чуть померкла. Он будто понял, что не сумеет убедить меня в своей правоте, но не хотел отступать, чтобы не ударить в грязь лицом.

— Справедливые для кого? И кого вы подразумеваете под «мы»?

— Не твоё дело, девка, — повторил Громк, лицо которого с каждой секундой приобретало всё более насыщенный оттенок малинового цвета. В отличие от наместника, гном свои эмоции скрывать даже не пытался.

— Мне кажется, с такими ответами новых сторонников вы не привлечёте.

Громк раздул ноздри и нахмурил кустистые брови. Только цепкая хватка наместника остановила его от порыва броситься на меня с кулаками.

— Лучше я покажу вам, за что мы боремся, — промолвил почивший властитель Анубиссара с елейной улыбкой. Он развернулся и последовал по дороге дальше, но по его взгляду стало понятно, что наместник хочет завести нас в ловушку.

Аккуратно обходя светящиеся лужи, которые возле подножия холма практически примыкали друг к другу, я раздумывала над тем, почему души до сих пор не забрали у меня скипетр. Из-за Яфеу? Но почему наместник его испугался и остановился? И почему Громк не попытался ничего сделать? Дикий шакал опасен и для умерших?

Пока мои мысли витали вокруг этих вопросов, а взгляд изучал местность в поисках пути для побега, мы шли по чудом уцелевшей дороге, вымощенной камнями, меж разрушенных колонн, наклонёнными шипами, выступающими из земли. От светящихся луж помимо дымки разносился тошнотворно-сладкий запах, от которого становилось не по себе.

Мы с Яфеу замедлили шаг в надежде, что души, изредка переговаривающиеся между собой на неизвестном языке, не заметят наше исчезновение. Но внезапно я почувствовала, что мокрый нос друга упёрся в мою ладонь, а сам он взволнованно смотрит на небо. Проследив за его взглядом, я по началу увидела лишь чёрное небо, на котором редкими вкраплениями сияли звёзды, но затем заметила, что темнота вдалеке шевелится. Над острыми зубцами возвышающихся гор скользила тень. Я навострила уши и вперилась немигающим взглядом в небосвод. Движение, похожее на взмах огромных крыльев, повторилось.

— О, вы заметили нашего друга! — весело хохотнув воскликнул наместник, — Не бойтесь. Он поможет нам быстро добраться до лагеря и выбраться из этого ужасного места.

— Беги, — практически беззвучно прошептала я Яфеу и понеслась к ближайшему разрушенному дому, чудом сохранившему остатки крыши.

Яфеу не заставил повторять дважды и побежал рядом со мной. В спину нас подгонял смех наместника и гнома.

Укрывшись под частями сохранившейся черепицы, я аккуратно выглянула сквозь отверстие в стене, некогда призванное быть окном, и ахнула от удивления. Смазанная тень превратилась во вполне различимую полупрозрачную фигуру с заострённой пастью и широкими крыльями. На спине, вдоль узкого продолговатого тела, расположились шипы, а длинный хвост венчал закруглённый коготь.

— Не может быть, — потрясённо промолвила я.

Птеродактиль, которого я всего один раз видела в качестве иллюстрации в энциклопедии, описывающего историю нашего мира до того как его населили «разумные расы», как выражались учёные, замер высоко в воздухе, остановившись аккурат над головами наместника и гнома. Зверь раздул ноздри, резко повернул голову в нашу сторону, раскрыл пасть и исторгнул пронзительный писк.

***

Авилина в очередной раз приложила руки к холодной стене, расписанной картинами из жизни богов подземного мира. Но, как и прежде, безучастный камень не ответил на призывы гаргульи и не позволил слиться с ним воедино.

— Ты не сможешь отсюда выбраться, — зевнув произнёс Ларион. Наг свернул чешуйчатый хвост в кольцо и явно намервался поспать, — Камень не примет тебя в Дуате. Во всяком случае, пока ты жива.

Авилина сделала вид, что не услышала слова презренного нага. Гаргулья в целом притворялась, что не замечает никого из собравшейся в зале компании. Помимо Лариона, уже смежившего веки, здесь ещё находились Калуф и Джабари, которые о чём-то тихо разговаривали, усевшись на подушках возле одной из колонн, обвитой бледным плющом.

Заклинание Сета отправило путешественников во дворец Осириса. Все, за исключением Сешафи и Яфеу, оказались в огромном зале, в котором царил полумрак, а в центре расположился низкий широкий стол с расстеленной на нём картой. Возле него стоял сам Осирис в окружении нескольких богов, среди которых оказались Меритсегер и Анубис. Они так увлечённо обсуждали что-то и указывали пальцами на карту, что не сразу обнаружили присутствие гостей.

— Повелитель, — тихо промолвила Меритсегер, — К нам отправили смертных.

— Кто это? — недоуменно вопросил владыка Дуата, разглядывая смертных.

В этот момент содрогнулся, казалось, само основание дворца. С потолка заструился песок, засыпавший кончик сапога Авилины.

— Мои поиски принесли свои плоды. Но не те, которые я ожидала, — произнесла Меритсегер, разглядывающая Джезерит и стоящих рядом с ней гаргулью, нага и двух оборотней.

— Повелительница! — воскликнула серпопард и низко поклонилась, — Мы нашли его!

Меритсегер ещё раз осмотрела смертных, которые вслед за Джезерит поклонились и теперь не смели и оторвать взгляд от пола. Кроме Авилины, которая скрестила руки на груди и переводила хмурый взгляд между стоящими вокруг стола богов.

— Но где? — впервые в голосе серпопарда появилась неуверенность. Прислужница Меритсегер безуспешно пыталась найти взглядом Сешафи, — Где она?

— И года не прошло, — язвительно отозвалась гаргулья, — Мне тоже очень хочется узнать, где моя подруга.

— Значит, та смертная добилась успеха? — в холодном и безучастном голосе Меритсегер появились нотки удивления.

— Скипер снова в Дуате, — произнёс Осирис, чья кожа зелёного оттенка чуть побледнела на щеках.

— Где, повелитель? — спросил Анубис, стоявший по левую руку от владыки мёртвых, — Я принесу его вам.

— В долине Грехов, — отозвался повелитель Дуата, — Не могу понять, где именно.

— Я отправлюсь немедленно! — горячо воскликнул покровитель и создатель оборотней, сам выглядевший, как один из них.

— Нет, — покачал головой Осирис, — Ты нужен мне здесь.

Авилине показалось, что Анубис не согласен с таким решением, в его глазах мелькнул странный огонь. Однако бог не посмел возразить и склонил голову, хоть и резко дёрнул хвостом.

— Меритсегер, отправляйся на поиски немедленно.

— Слушаюсь, повелитель, — богиня поклонилась и поспешила выйти из зала.

Стены и пол вновь затряслись от мощного удара, а с потолка на этот раз отвалился кусок мозаики. Он упал на стол с картой и раскололся вдребезги.

— Джезерит, отведи смертных в свободные покои. Им не место здесь.

Серпопард низко склонила голову и жестом велела следовать за ней. Оборотни и Ларион послушно последовали за прислужницей Меритсегер, но Авилина не хотела никуда уходить, пока не найдёт Сешафи или не поймёт, где её искать. Однако чья-то магия оказалась сильнее гаргульи, и девушка невольно последовала за своими спутниками.

Так они оказались в небольшом зале, в котором разместился золотой фонтан, изображающий причудливых рыб. Калуф и Джабари некоторое время расхаживали в разные стороны, выражая недовольство вынужденным пребыванием взаперти, но успокоились и принялись что-то обсуждать. Авилина не вслушивалась в их тихую речь. В очередной раз она провела когтями по стене, пытаясь найти хотя бы одну шероховатость, но на монолитной плите не было ни единой трещины.

***

Птеродактиль раскрыл пасть, обнажив длинные и острые, как иглы, зубы. В глубине его глотки зародилось голубоватое свечение, такого же цвета, как и у луж, разлившихся на сухой твёрдой земле. Мы с Яфеу бросились в разные стороны, успев выбежать из-за укрытия и спрятаться за разрушенные колонны до того, как яд птеродактиля растёкся по стене дома, растворив её за считанные секунды. Крылатое создание недовольно завыло и взлетело выше, совершив кувырок в воздухе.

— Зачем же вы прячетесь? — с издёвкой спросил наместник, с лица которого слетел весь лоск, — Разве вы не хотите остаться в наших чудесных краях?

Птеродактиль тем временем пролетел над нашими головами, круто развернулся и устремился к земле, вновь раскрыв пасть для плевка ядом.

Я побежала к другой колонне на бегу перебирая кончиками пальцев оружие, прикреплённое к поясу. Сомневаюсь, что против огромной летающей ящерицы помогут метательные ножи или дротики. Развалины же могли защитить нас один раз: почерневшие от копоти колонны и обвалившиеся стены, превратившиеся скорее в груды камней, быстро исчезали от разъедающего яда и на земле оставались лишь лужи.

Мы с Яфеу уже сбились с дыхания, уворачиваясь от плевков птеродактиля, когда в небе появились новые точки, сливающиеся с чернотой неба. Я не сразу их заметила и со злостью подумала, что наместник устал наблюдать за нашим бегом с препятствиями, поэтому призвал на помощь ещё нескольких питомцев. Но фигуры оказались намного меньше и вскоре превратились в крылатых существ, похожих на льва и пантеру одновременно. У них была чёрная блестящая шерсть, маленькая по соотношению с туловищем голова, стоящие торчком уши с кисточками, и широкие крылья, покрытые белоснежными перьями.

Звери закружились вокруг птеродактиля и принялись по очереди нападать на него, стараясь укусить или поцарапать живот и сочленения крыльев с туловищем. Крылатая рептилия пронзительно заверещала и принялась плевать яд во все стороны, стараясь задеть хотя бы одну из «пантер», но те проворно уворачивались.

— Шэй, — процедил сквозь зубы наместник, — Уходим.

— Но… — начал было гном, злобно посмотревший на меня.

— Уходим, — повторил наместник и взмахнул рукой. Он побледнел и начал растворяться, превращаясь в сноп белых искр.

Громк последовал примеру наместника. Но внезапно в небе появились две золотые стрелы, оставляющие после себя длинные росчерки. Они устремились прямо на заговорщиков. Одна из них попала вскрикнувшему гному в правое плечо, а вторая лишь просвистела и вонзилась в землю в то место, где только что стоял наместник.

— Надеялись, что мы вас здесь не найдём? — раздался из-за спины суровый, но родной голос. Не смея поверить собственным ушам, я медленно развернулась.

Вокруг резко похолодало и из воздуха появился целый отряд воинов, облачённых в сияющие серебристого цвета доспехи. Перед ними стояла высокая худая женщина с заплетёнными в пышную косу светлыми волосам. В руках она сжимала короткий лук с натянутой тетивой и приготовленной к полёту золотой стрелой. Взгляд некогда голубых, а сейчас поблёкших серых глаз был устремлён на гнома.

— Вам не победить, — сдавленным голосом проговорил Громк и вновь попытался исчезнуть, но женщина выпустила приготовленную стрелу, на сей раз попавшую в колено.

Гном взвыл и свалился на землю. К нему тут же подбежало несколько воинов. Они связали Громка светящейся золотом верёвкой. Заговорщик отчаянно брыкался и изрядно ругался, но не смог освободиться.

Женщина тем временем перевела взгляд сначала на Яфеу, а затем на меня.

— Сешафи? Что ты здесь делаешь? — дрогнувшим голосом спросила мама.

***

Кто бы не захотел поговорить с любимым человеком, волею богов ушедшим в Дуат? Полагаю, что, представься такой шанс, им бы воспользовались все.

Из всех рас оборотни наиболее трепетно относятся к загробному миру и похоронным ритуалам. И это не удивительно, ведь наш создатель и покровитель Анубис — бог мумификации. Некоторое время он даже правил Дуатом вместо своего отца Осириса.

Мы почитаем предков, но связываться с ними и нарушать их покой, а тем более воскрешать их, как это делают некроманты из числа других рас, для нас является одним из самых тяжких преступлений. И наказание за него — долгая и мучительная смерть. Уверена, если бы Калуф узнал, что мы с Яфеу устроили на кладбище, я бы при первой же встрече отправилась на казнь в родной Анубиссар. Меня до сих пор мучили угрызения совести из-за устроенного беспорядка, ведь мы ненароком потревожили покой усопших. Когда закончится история со скипетром Осириса, принесу в качестве извинений подношение.

Я и подумать не могла, что встречусь с мамой ещё раз. Но вот она стоит передо мной, как будто живая. С тем же строгим выражением лица, пристальным взглядом и прямой осанкой. Я протянула вперёд руки и сделала шаг вперёд, но мама отступила.

— Лучше не прикасайся к усопшим, Сешафи, — сказала она тоном, которым всегда поучала меня в детстве.

Я послушно опустила руки и отступила к Яфеу.

— Наместник успел скрыться, и я не могу понять, куда он переместился, — к маме подошёл эльф в странных одеяниях. В руках он держал посох из перекрученных ветвей, увенчаный отполированным круглым камнем нежно-зелёного цвета.

— Неважно, — ответила мама, — Этот прохиндей скорее язык себе откусит, чем скажет что-то полезное. А вот гном может оказаться разговорчивее.

Тем временем с неба спустились крылатые существа. Птеродактиль после исчезновения наместника громко взвыл, махнул хвостом, разрушив одну из последних оставшихся в округе колонн и быстро улетел. Пришедшие нам на помощь «пантеры» сначала полетели за ним, но потом вернулись.

— А что делать со смертными? — спросил эльф, бывший, видимо, магом. Он окинул нас с Яфеу неприязненным взглядом и демонстративно поморщился.

— Надо сопроводить их во дворец Осириса и вернуть скипетр его законному владельцу.

Эльф окинул меня ещё одним неприязненным взглядом, на этот раз задержавшись на реликвии, тускло блестящей в рассеянном свете луны, спрятавшейся за облаками. Я прикрыла рукоять скипетра рукой, а Яфеу встал передо мной и зарычал.

— Не бойтесь, — промолвила мама, — Никто из нас не сможет прикоснуться к скипетру, пока Сешафи сама по доброй воле его не отдаст. Поэтому наместнику и потребовался птеродактиль. Это единственное существо, которое способно перенести силу скипетра и не отправиться в Забвение. Во всяком случае, не сразу.

— Отправиться в Забвение? — переспросила я.

— Душу можно расщепить, — безучастно, будто озвучивая информацию из энциклопедии, промолвил эльф, — Растворить без остатка, тогда она отправится в Забвение. Никакая сила в мире не вернёт её назад. И переродиться она не сможет.

— Боги и некоторые древние существа на такое способны, — добавила мама.

— Например, птеродактиль?

— Нет, но его яд причиняет немало страданий, — Шэй поморщилась и невольно прикоснулась к левому бедру.

Яфеу прижал уши и обеспокоенно посмотрел на меня.

«С каких это пор ты стал таким предусмотрительным, друг мой?» — задалась я вопросом и крепко задумалась. Как можно не доверять собственной матери? К тому же, она сама сказала, что нужно вернуть посох. И они явно сражаются с наместником и его прихвостнями. Да и сами с Яфеу мы вряд ли доберёмся до дворца. На уроках географии в храме карту Дуата никому не показывают. Веками наши учёные пытаются узнать устройство загробного мира, пусть и приблизительное, но экспедицию в Дуат не отправишь, а боги весьма неохотно и уклончиво отвечают на вопросы и выдают информацию по крупицам лишь самым верным своим последователям.

Я не отрывая взгляда смотрела на маму. Я хорошо помню, какой она была при жизни, но могла ли она поменяться в Дуате? Шэй подмигнула мне и в её безжизненных глазах появилась знакомая задоринка, которая, я уверена, передалась мне по наследству.

— Нам действительно нужно попасть во дворец. Вернуть посох Осирису и найти… товарищей.

— Не только вы отправились в Дуат? — спросил эльф, по лицу которого пробежала тень.

— Нет.

— Как вы сюда попали, Сешафи? — спросила мама, когда мы двинулись вперёд меж мерцающих луж. Чёрная сухая земля тихо, но неприятно хрустела под ногами.

— В мире живых сейчас тоже неспокойно. Но войны у нас нет, только ограбления и исчезновения. Мы шли по следу, хотели выяснить, кто стоит за всем этим. Улики привели нас в Западную пустыню, где мы встретились с Сетом, и он отправил нас в Дуат.

— Сет? Отправил вас сюда? — удивлённо спросила мама.

— Да.

— Сет по силе не уступает своему брату, — промолвил мама, — Он точно мог отправить вас всех прямиком во дворец Осириса. Где вы нашли скипетр?

— В Западной пустыне. Наги проводили с ним какой-то ритуал, и мы им помешали.

— Ритуал? — маг сощурил глаза и пронзил меня взглядом блеклых сапфировых глаз, — В храме, в котором вы очутились, видели какой-нибудь предмет? Быть может, алтарь?

— Мы оказались возле алтаря. И я случайно задела камень, похожий на изумруд. Но он рассыпался в прах.

— Разумеется, — хмыкнул эльф, — Им нужен не скипетр, а его сила.

— Но разве можно выудить силу из столь могущественного артефакта, ещё и без ведома его владельца? — спросила мама.

— Можно. Но тот, кто стоит за этим, гораздо сильнее Осирирса, — отозвался эльф.

— Нам нужно как можно скорее вернуть скипетр, — тряхнув ушами и хвостом, промолвила мама, — Пойдём через Сады. Так мы потратим меньше всего времени.

— Уверена? Это не самый безопасный путь. И мы не знаем, как он… подействует на смертных.

— Индраэль, чем быстрее мы доставим скипетр Осирису, тем быстрее закончится это безумие, — сурово отозвалась мама, нахмурившая брови.

— Ты уверена? — вновь спросил эльф, — Шэй, не думаю, что Осирис настолько глуп, чтобы прятать всю свою силу в скипетр. Для него он скорее символ власти, а не источник силы.

— Тогда почему его украли? — спросила мама, — Сешафи, вы ведь не просто так в пустыне оказались? Вы искали скипетр?

Я замялась и зачесала левую ладонь, которую внезапно одолел зуд. Пока сама Меритсегер не отменит принесённую клятву, я не смогу ничего сказать без последствий.

— В пустыне мы точно не просто так оказались.

— В любом случае, повстанцы не стали бы просто так бегать за скипетром. Даже если это просто символ власти, он нужен Осирису. С его пропажи начались беспорядки в Дуате.

— Думаешь, если мы вернём скипетр, война прекратится? — иронично спросил эльф.

— Пусть лучше скипетр будет у законного владельца. Мы не знаем его точное предназначение, но Осирис знает.

— Будем надеяться, что второй раз его не украдут, — с долей ехидства произнёс Индраэль.

Мама недовольно посмотрела на него, но ничего не сказала.

— Мысль идти через Сады тебе кажется разумной? — прервал затянувшееся молчание маг.

— Разумеется. Маленький отряд сложнее заметить. И вряд ли в Садах есть силы повстанцев.

— У него в подчинении птеродактиль, Шэй.

— Который не может покинуть долину Грехов. Мы пойдём через Сады. Это самый лучший вариант, даже если наместник подчинил себе ещё несколько питомцев.

Индраэль равнодушно пожал плечами, задрал нос и поплыл над землёй.

***

Мы отправились на юго-запад безжизненной долины. Пейзаж вокруг нисколько не изменился, только горы стали намного ближе. То тут, то там выступали полупрозрачные колонны, разрушенные храмы и дворцы, некогда несомненно сиявшие великолепием, и горы неотёсанных камней, которые казались ещё бледнее от мертвенного отблеска растёкшихся луж.

Мама сказала, что мы находимся в долине Грехов. Раньше здесь жили боги, но потом они ушли в другую часть Дуата, а сюда поселили птеродактилей и души некромантов и тёмных чародеев. В центре долины есть огромное озеро, наполненное ядом летающих ящеров, в котором обречены мучиться души до тех пор, пока они не искупят свои грехи.

Право на перерождение, как оказалось, заслужить не так легко. Только Осирис решает, достоин усопший перерождения или нет. Проще всего заново оказаться в мире живых, конечно же, праведникам. Но и они должны не меньше нескольких десятилетий провести в Дуате. Связано это с тем, что Осирис, помимо прочего, следит ещё и за наземным миром. Если живых в нём достаточно, переродиться никто не может.

Дуат, как и говорят наши учёные, действительно разделён на двенадцать частей, или долин. Все они находятся в разных измерениях и соединяет их между собой подземный Нил, длинной нитью пронзающий загробный мир. В каждой части живут разные души. В одной — диковинные животные, в другой — ремесленники, которые шьют богам одежду или возводят им дворцы. В первой долине Дуата, распростёршейся вокруг истока подземного Нила, живут тени душ — безвольные, ничего не желающие усопшие, бесцельно скитающиеся по полям, усеянные тамариском.

Я хотела спросить у мамы, как она поживает, встретилась ли с отцом, но Шэй не отвечала на мои вопросы и сначала рассказала про Дуат, а потом про повстанцев, которые задумали свергнуть богов и взять бразды правления в свои руки.

Когда сухой рассказ мамы, похожий на доклад, закончился, мы оказались перед скрытым за высокими булыжниками и сухими кустами узким проходом, ведущим в глубины возвышающейся над головами горы. Утроба его зияла тьмой, перемежающейся с редкими вкраплениями жёлтых точек.

— Этот проход ведёт к нашему лагерю.

Я посмотрела на связанного, похожего на личинку бабочки гнома, который парил над землёй. Его глаза будто стали стеклянными, а лицо не выражало совершенно никаких эмоций.

— Он ничего не видит и не воспринимает. Индраэль наложил на него заклинание оцепенения, — верно поняла мои мысли мама.

— Я уж было подумала, что вопросом безопасности вы не очень обеспокоены.

— Всё не так просто, как тебе видится, Сешафи.

После этих слов ко входу подошёл Индраэль. Он прошептал заклинание и вывел в воздухе символы багрового цвета. Из пещеры полился яркий белый свет, от которого я ослепла на несколько секунд.

Проход внутри оказался довольно широким, и он глубоко уходил под землю. Жёлтые точки, которые я увидела снаружи, оказались острыми полупрозрачными кристаллами, источающими мягкий свет. Яфеу захотел прикоснуться к одному из них, но отступил, когда кристалл тревожно замерцал и покрылся рябью.

— Постарайтесь ни к чему не прикасаться в Дуате, Сешафи, — сказала мама, шедшая впереди, — Мы не знаем, как загробный мир может повлиять на вас.

Яфеу подбежал ко мне поближе и не отходил больше ни на шаг.

Подземный проход оказался извилистым и длинным. Он то поднимался ввысь, то уходил в мрачные глубины, где мороз щипал кожу, а из рта вырывался пар. Я достала из сумки тонкий плащ песчаного цвета, но он едва ли помог не дрожать от холода.

По другую сторону подземной тропы нас встретило яркое солнце и искрящееся лазурное небо, на котором не было ни единого облачка. Мы оказались у подножия гор на тропинке, извивающейся меж низких пушистых кустов с тёмно-зелёной листвой. Внизу как на ладони раскинулась долина. Ближе всего расположился лагерь, окружённый высоким забором из кольев. Внутри аккуратными рядами палатки, меж которых виднелись костры с синим пламенем, а в центре стояла ратуша из белого камня. Над лагерем едва заметно мерцал магический купол, а вокруг него раскинулось огромное поле. Раньше оно наверняка было засеяно, но сейчас земля на нём была истоптана тяжёлыми сапогами солдат и копытами лошадей.

— Не думала, что мы увидим в Дуате солнце, — пробормотала я, спускаясь по тропинке к лагерю.

— Так же, как и в мире живых, в Дуате солнце видно в той долине, над которой сейчас по Нилу проплывает Ра, — объяснила мама.

Ближайший к нам лагерь оказался не единственным в долине. Я разглядела ещё с десяток стоянок с палатками, расположившихся также посреди полей. А вдали на юге колыхалось море из несущихся на конях воинов.

За забором нас встретили души, старавшиеся казаться равнодушными. Они всеми силами показывали, что не замечают наше присутствие, но я спиной ощущала их взгляды. Несмотря на яркое солнце, от лучей которого по земле расползались длинные тени, стало очень холодно. Мёртвые вытягивали всё тепло, успевшее скопиться во время непродолжительного путешествия к лагерю.

— У нас нет пищи для живых, — промолвила мама, — А яства Дуата вам лучше не вкушать, иначе не сможете выбраться отсюда.

— У меня есть несколько лепёшек и вяленое мясо, — принюхавшись, ответила я.

— Хорошо. Можете отдохнуть в той палатке. У вас есть несколько часов, а потом мы отправимся в путь.

— Ма…

— У нас нет на это времени, Сешафи, — строго произнесла мама, но её глаза на мгновение озарились любовью, — Нам надо собраться и подготовиться. Путь до дворца Осириса будет непростым.

***

Мы с Яфеу подкрепили свои силы едой и немного поспали. Внутри палатка оказалась завалена подушками, а вместо сырой земли под ногами расстилался мягкий ковёр. Я с удовольствием растянулась на спине и буквально через мгновение оказалась в царстве снов.

Разбудил меня чей-то рык. Спросонья я не узнала голос Яфеу, который преграждал выход из палатки гному в оборванном плаще и потрёпанной одежде. Лицо с кустистыми бровями и пышными усами, на мой взгляд, было весьма жуликоватым, поэтому, вскочив на ноги, я первым делом схватилась за хопеш.

— Госпожа! — воскликнул упитанный гном и нелепо взмахнул руками, — Госпожа, я всего лишь хотел разбудить вас, как мне и велела госпожа Шэй. Не понимаю, почему я не понравился вашему другу.

Слова полились быстрым горным потоком, а незваный гость посмотрел на меня взглядом, преисполненным невинностью. Яфеу зарычал громче и шагнул вперёд. Гном вздрогнул, стал практически прозрачным и покрылся рябью, но не двинулся с места.

— Яфеу вряд ли взъелся без причины, — сказала я сощурив глаза и покосилась на скипетр, заманчиво мерцающий в полумраке. Гном нервно сглотнул и попятился назад, но остановился, услышав предупреждающий рык Яфеу.

— Что здесь происходит? — спросила вошедшая в палатку мама.

— Пытаюсь выяснить, почему этот «очаровательный» господин повздорил с Яфеу.

Мама громко вздохнула и осуждающе посмотрела на меня.

— Всё никак не отучишься ёрничать, Сешафи?

— Мне станет скучно жить, если я откажусь от этой привычки.

— Зато намного спокойнее и безопаснее, — точь-в-точь как Авилина произнесла мама.

Я скривила губы и всем своим видом показала, что безмятежная жизнь меня не интересует пока что. Возможно, однажды, на склоне лет я изменю своё мнение.

— Нам пора выдвигаться в путь, — строго произнесла мама.

Гном с излишним усердием закивал головой. На мгновение мне даже показалось, что она у него сейчас отвалится.

— Собирайтесь, — промолвила мама и вышла из палатки. Гном, обойдя Яфеу по широкой, насколько это позволяла палатка, дуге последовал за Шэй вприпрыжку.

— Так вот как в жизни выглядит выражение: «Только пятки засверкали», — промолвила я.

Яфеу издал звук, похожий на смешок.

— Не нравится он мне, — сказала я, сворачивая одеяло.

Друг согласно кивнул и принялся чесать за ухом. Иногда он очень сильно напоминает мне собаку, которую так и хочется погладить по животу или спине. Но оборотни собак не заводят. У нас они считаются священными животными, которые могут жить только в некоторых храмах, где им поклоняются, словно фараону.

— Я открою портал, который перенесёт нас к Садам, — промолвил Индраэль, когда мы собрались возле ратуши, — Дальше нужно будет идти пешком.

Мама собрала отряд, чуть меньший, чем тот, который встретил нас в долине с птеродактилем. Помимо воинов нас также сопровождали крылатые существа, похожие на пантер.

— Будьте крайне осторожны, — промолвила мама, — Не доверяйте тому, что видите или слышите, и не теряйте бдительности. Я постараюсь провести вас по самому безопасному пути, но нужно, чтобы каждый из вас был предельно внимателен.

— В Садах много опасных животных, — добавил Индраэль, — Но ни одно из них не способно нас расщепить, насколько нам известно.

— Сешафи, Яфеу, идите за мной и слушайтесь. Тогда всё будет в порядке.

Через некоторое время, в течение которого мы наблюдали за Индраэлем, вновь читающим заклинание и чертившим в воздухе непонятные символы, перед нами появились белые всполохи, пронзающие воздух словно молнии, а затем открылся портал с оборванными краями. За ним я увидела толстые стволы деревьев и изумрудную траву, устилающую землю мягким ковром.

— Быстрее. Долго удерживать портал открытым я не смогу.

Мы прошли сквозь портал одними из последних. Процессию замыкал Индраэль и тот самый гном, выражение лица которого мне не понравилось даже больше, чем при первой встрече.

***

Мне не часто приходилось пользоваться услугами магов, хотя в силу профессиональной деятельности не раз требовалось уклоняться от их заклинаний. Настоящий портал я увидела впервые, раньше только слышала упоминания о волшебных изломах в пространстве, способных в мгновение ока перенести в далёкие края, от Авилины. Но подруга говорила, что порталы очень сложно открывать, для этого требуется много магической энергии, и с их помощью можно попасть не во все места.

На мгновение мир лишился звуков, а затем наполнился пением птиц, жужжанием насекомых и влажным раскалённым воздухом, привычно защипавшим кожу.

— Нам нужно дойти до Нила, — сказа мама, — По нему мы сможем добраться до дворца.

— Долго ли до него идти? — спросила я, уворачиваясь от огромного жука, перелетающего между растущими у корней деревьев кустами с красивыми розовыми цветами.

— Несколько часов, — посмотрев на светлеющее небо, ответила мама.

Мы пошли под пышными кронами деревьев, меж ветвей которых перекинулись толстые лианы, а среди зелёной листвы виднелись плоды малинового цвета. Летающие пантеры, парили над кронами деревьев, пристально оглядываясь вокруг и прислушиваясь к каждому шороху. Вскоре одна из них опустилась на землю рядом с мамой и тревожно, но тихо заревела. Индраэль, идущий рядом, махнул рукой, привлекая наше внимание, и указал на землю. Проследив за направлением его пальца, я увидела увядшую траву и почерневшие цветы.

— Старайтесь не дышать, — прошептала мама и жестом приказала всем идти как можно тише.

Мы повернули налево, чтобы незаметно обойти опасное место, но внезапно из-за спины раздался душераздирающий вопль. Обернувшись, я увидела гнома, который дрожащей рукой указывал на не менее дрожащие кусты, из которых через мгновение выскочил огромный кабан.

Во всяком случае, так мне показалось в начале. Более детальный осмотр выявил, что от живых собратьев зверя отличает густая львиная грива, длинные закруглённые рога, крупная чешуя, покрывающая спину, и шипы, растущие вдоль хребта. Из пасти животного вырывались клубы зеленоватого дыма, от которого и увядала трава.

— На поляну! Быстрее! — воскликнула мама, и мы устремились к просвету меж деревьев, за которыми виднелось небо и почерневшая трава.

«Кабану» наше отступление не понравилось. Он взревел, затопал копытами и понёсся следом. Выскочив на поляну, зверь принялся озираться вокруг и оглушительно завопил, когда одна из летающих пантер, спикировав с неба, впилась зубами ему в шею.

Пока всё внимание было приковано к кабану, осыпаемому стрелами спрятавшихся за деревьями воинов, я не сразу заметила, что рассеянный солнечный свет потух, а кроны деревьев зашуршали от сильных порывов ветра. Подняв голову вверх, я увидела хмурые тучи, облепившие небо, на фоне которых ярко выделялись птицы с белоснежным оперением и забавными фиолетовыми хохолками. Появившиеся словно из ниоткуда птахи создали впечатление существ вполне безобидных, пока с крыльев одной из них не сорвалась молния, ударившая в землю прямо передо мной.

Я вытащила из-за пояса трубку и отправила в воздух несколько смазанных усыпляющим зельем дротиков, но они не нанесли птицам никакого вреда и прошли сквозь них, словно через туман.

В небе засверкали молнии, послышался лязг металла и приказы мамы и крики воинов. Воздух наполнили оглушительные раскаты и рёв «кабана», которого смогли поймать в сети. Внезапно я почувствовала чьё-то присутствие за спиной и услышала рык Яфеу, который припал к земле и вздыбил шерсть.

«Мёртвые активнее, чем некоторые живые» — пронеслась мысль в голове при виде широко улыбающегося наместника во главе отряда повстанцев, облачённых в тёмную кожаную броню.

— Схватить их живыми! — заверещал наместник.

Воины позади него потянулись за стрелами и натянули тетиву, некоторые из них бросились к нам с обнажёнными мечами. Но делали они всё медленно. Как будто само время остановило свой ход и текло лениво и степенно.

— Сешафи, отступайте к противоположному краю поляны, — промолвила появившаяся сзади мама, сжимающая знакомый лук с золотой стрелой — Мы задержим их, но Индраэль не сможет долго поддерживать заклинание. Вы бегите по тропе и никуда не сворачивайте. Тропа приведёт вас к Нилу. Идите вдоль него, пока не увидите лодку. На ней вы сможете доплыть до дворца.

Я на секунду замешкалась, не желая убегать, но мама посмотрела самым строгим из своих взглядов.

— Бегите! — воскликнула она и натянула тетиву.

— Схватить их! — вновь возопил наместник.

Время вернуло свой привычный ход и мимо нас с Яфеу засвистели стрелы, от которых мы смогли уклониться.

Поляна оказалось совсем небольшой, но бежать по ней нам пришлось как зайцам, за которыми гонятся волки, избегая вспыхивающих молний, сыпавшихся с крыльев беспорядочно метавшихся над головой птиц, и беснующегося «кабана», сумевшего вырваться из сетей. Вскоре мы скрылись под кронами деревьев и петляли уже между ними. Несколько раз рядом мелькнули молнии, из-за спины раздавался оглушительный рёв и топот «кабана», от которого, казалась, содрогаются сами земные недра. Свистящие мимо стрелы сопровождали нас до самого обрыва, перед которым мы оказались после длительной пробежки по лесу.

Как и сказала мама, тропа привела нас к Нилу. Рёв его бурного течения раздавался из глубин ущелья, перед которым мы с Яфеу и оказались. К реке вела ещё одна тропа, спускавшаяся по крутому склону вдалеке от нас. Я махнула другу в ту сторону и побежала вперёд, но перед глазами пронеслось ещё несколько стрел.

— Пойдёмте с нами, смертные, — нежным голосом проворковал наместник, хотя в его взгляде не было ни капли тепла, лишь жестокость и ненависть.

«И как он сумел сбежать?» — задалась я вопросом, сделав вывод, что самым неприятным, на мой взгляд, личностям больше всего везёт.

Яфеу встал передо мной и припал на передние взгляды. Как и я, он оглядывался по сторонам, придумывая, как можно выбраться из очередной заварушки. Воинов за спиной наместника стало поменьше, но даже со звериной скоростью и ловкостью мы не сумеем их одолеть. Или добежать до тропы, хотя, попытаться, конечно, стоит.

— Как вы узнали, где мы? — спросила я в надежде отвлечь наместника и выиграть немного времени.

— О, догадаться, куда вы отправитесь, было не сложно. Хотя я и предположить не мог, что Шэй осмелиться пройти через Сады. Впрочем, это только сыграло мне на руку. Ведь многие местные животные подчиняются мне.

Пока наместник упивался собственным тщеславием, его воины окружили нас, оставляя путь только к обрыву. Я ещё раз посмотрела на Нил и содрогнулась. Спрыгнуть с такой высоты и не разбиться казалось невозможным.

Внезапно перед нами появился знакомый золотистый туман. Он столбом поднялся ввысь, сжался и превратился в Меритсегер. Последующие события разворачивались так, будто Индраэль опять наложил заклинание, замедляющее время, хотя эльфа здесь точно не было.

Так же, как и покровительница гробниц, позади меня совершенно неожиданно появился гном, с которым мы имели сомнительную честь познакомиться в палатке. Он схватил меня за руку, отчего мои пальцы и ладонь покрылись коркой льда. Я пнула гнома в коленку, но сапог прошёл сквозь душу, лишь заставив её покрыться рябью. Развернувшийся ко мне Яфеу зарычал и тоже кинулся на предателя, а Меритсегер превратилась в льва и кинулась на заговорщиков. В богиню тут же полетели стрелы, но не золотого, а чёрного цвета. От них в воздухе появились странные трещины, из которых сочилась тьма.

Яфеу впился в руку гному, который, к моему удивлению, завопил и отпустил меня. Лёд тот час же растаял, но в следующее мгновение я услышала отчаянный рёв. Меритсегер поджала правую переднюю лапу и ревела. В следующее мгновение перед воинами наместника высокой стеной взвился огонь, а земля разверзлась и из открывшегося пролома вылезли мумии, вооружённые до зубов.

— Уходите, — прорычала богиня.

— Но… — я с сомнением посмотрела на утихающий огонь и оросившую траву кровь из глубокой раны Меритсегер. Чёрная стрела пронзила лапу насквозь.

— В воду, быстро! — воскликнула покровительница гробниц.

Меритсегер топнула задней лапой и на нас обрушился порыв сильного ветра. Он подхватил нас с Яфеу словно два лёгких пёрышка и скинул в пропасть, на дне которой тёк Нил.

— Найдите Ра, — прорычала на прощание богиня и кинулась на воинов наместника.

Падение оказалось не таким долгим, каким я себе его представляла, но несколько раз нас подкинуло и закружило в воздухе прежде чем холодные воды Нила приняли нас в свои объятия. Неведомая сила потянула меня с Яфеу вниз, а ледяной холод пробрался, казалось, в самую душу и сковал всё тело цепкими оковами. Мир потускнел, кромешная тьма заполнила его. Последнее, что я запомнила, прежде чем моё сознание уплыло в небытие, это нестерпимый жар, опаливший затылок и шею. И стремительное движение вверх.